No Jam Today: Отражения

(2005, 2010—2011)

В отражениях всё выглядит по-другому, и никто не в силах отделить правду от вымысла.

отражения

Никто, кроме Алисы.

I. Горный паб

Рэм бежал вперёд. Он перепрыгивал корни вековых деревьев, а те ломались за его спиной с той же легкостью, что и хлебная соломка, которой он закусывал 3 минуты назад свой коктейль. Треск и грохот подгоняли его вперёд — и это был отнюдь не треск, который издавали кубики льда в том же злополучном коктейле. И совсем не тот грохот, с каким хозяйка паба перекатывала очередную бочку пива.

Обвал разнёс горный паб — последнее прибежище лесного странника. Не осталось ни неотёсанной доски, когда-то по недоразумению названной барной стойкой, ни крышки от бочки, именовавшейся столом, ни самой бочки, ни даже хозяйки, её перекатывавшей. Не осталось бы и коктейля и соломки, не успей Рэм спасти их, вовремя решив помиловать своё вечернее время и не убивать его. Вместо этого он вышел на улицу, под которой подразумевалась лесная поляна, понизил градус глотком свежего горного воздуха и удивился, что всего один коктейль может вызвать похмелье с горный обвал. Сделав контрольный глоток свежего горного воздуха, Рэм повернулся и бросился бежать.

горный паб

II. Обвал

Рэм больше не бежал вперёд. Он стоял на краю крутого склона и тупо смотрел вниз. Рэм даже пожалел, что не выпил второй коктейль — тогда бы его поведение казалось более отважным. А сейчас трезвая голова Рэма понимала, что броситься вниз — не менее тупо, чем просто туда смотреть. Подобрав вместо пролетарского эпитета «тупо» более литературное «безрассудно» и этим обосновав свой поступок, голова Рэма с чистой совестью сиганула вслед за его телом вниз по склону.

обвал

Склон оказался достаточно крутым, но не более крутым, чем Рэм, который скользил по непросохшей, но не более непросохшей, чем Рэм, осыпающейся земле подобно сноубордисту, первый раз вышедшему на трассу. То есть Рэм спотыкался и падал, но с упорством осла и с той же грацией продолжал своё движение вниз. В пару кувырков были перепрыгнуты выпирающие корни когда-то росших здесь деревьев, в пару ушибов преодолены их стволы. Попытка по пути использовать плохо лежавшую доску в качестве сноуборда была достойна лучших голливудских фильмов, но очень скоро доказала свою неэффективность ударом в затылок. Удивившись подобной траектории, Рэм решил больше не испытывать судьбу и поискать убежище.

Однако, как это часто бывает, здравая мысль не нашла физического применения в суровой действительности. Внизу был только склон, и подножье его скрывалось в тумане. Другая здравая мысль состояла в том, что туман представляет собой взвешенный в воздухе конденсат H2O, который возникает при перепаде температур, и потому, как правило, он появляется у морей, озёр или болот. Третья здравая мысль оказалась пессимисткой и предположила, что даже если вдруг — чисто гипотетически — внизу лес, то Рэму всё равно крышка. Четвёртая заявила, что пора бы сходить налево.

III. Домик

Эта мысль остановила Рэма своей неуместностью, но потом всё же заставила взглянуть налево: там стоял деревянный домик. Он ютился на небольшом каменном выступе под небольшим каменным навесом и был ограждён небольшим каменным забором. Потрясённый обилием небольшого каменного вокруг деревянного домика, Рэм за неимением альтернативы бросился в нужную сторону.

домик

В паре метров от незапертой двери нечто сверху сильно долбануло Рэма по голове; прежде чем потерять сознание и влететь в домик, Рэм успел опознать в нечте сверху свою неудавшуюся доску-сноуборд. Только теперь она вернулась с подкреплением: обвал нёс вслед за собой остатки леса...

IV. Комната

комната

Рэм очнулся посреди полутемной комнаты; вокруг пахло сыростью, но не той, которая появляется сама собой в старом погребе, а той, какая бывает после помывки нелакированного паркета. Через запертые ставни пробивались лучи рассвета, но разглядеть что-нибудь сквозь окно было нельзя. Рэм, кряхтя, повернулся на спину и уставился в потолок. «Потолок как потолок,» — подумал он и повернулся на бок, чтобы рассмотреть дверь. Та тоже разочаровала заинтригованного Рэма, ждавшего чего-то сверхъестественного от полутёмной сырой комнаты. Но она на первый взгляд казалась самой обыкновенной. Впрочем, так было и на второй взгляд, и на третий. Более того, комната в действительности не представляла собой ничего особенного.

Манерно вздохнув, Рэм поднялся и почувствовал сначала боль в левом боку, потом в правом, потом в затылке, куда дважды попадала доска-сноуборд, потом в коленке, а потом ему это надоело, и он направился к выходу. Рэму было любопытно, каким это образом домик уцелел после обвала; он подошёл к двери, открыл её и остолбенел.

V. Поверхность

Перед ним была зеркально симметричная комната — такая же сырая и с таким же бедным дизайном. Это была абсолютно она же — даже узор деревяшек пола сходился у порога. У Рэма создалось впечатление, что перед ним поставили зеркало, но одно смущало его: комната не была темной. По-хорошему, она не была даже комнатой, потому что до неё не хватало пары стен и большей части пола на пару с потолком. Всё, чего не хватало, явно прихватил с собой обвал.

зеркальная комната

Но несмотря на всю несуразность предположения, Рэм был полностью уверен в том, что это та же самая комната, только отзеркаленная относительно первой, где стоял Рэм. Ещё немного остолбеневший, он шагнул в дверной проем. Не получилось: Рэм наткнулся на какую-то прозрачную поверхность, которая не давала ему осуществить задуманное. Однако та могла быть чем угодно, но только не зеркалом: на ней не оставалось следов от пальцев и дыханья.

Рэм от расстройства решил проверить горе-зеркало на ударопрочность. Мощный удар пришёлся прямо в середину дверного проёма, и результат не заставил себя ждать: у Рэма теперь заболела правая рука — столь сильно, будто бил он бетонную стену. Зато в дверном проёме материализовалась табличка, гласившая:

КПП (какая-то плоская поверхность)
Ошибка: доступ запрещён
Причина: из вредности
Рекомендации: попробуйте хук слева

Табличка повисела в воздухе несколько секунд и исчезла; Рэм последовал её рекомендации и попробовал хук слева.

В ответ Рэм получил по морде удар доской-сноубордом, которая материализовалась на том месте, где секунду назад была табличка. Пока Рэм поднимался с пола и пытался понять, откуда взялась доска и за что она его так не любит, одновременно закрылись двери обеих комнат, слившись в последний момент в одну. Щёлкнул невидимый ключ, а на двери вновь появилась табличка:

КПП временно недоступна
по техническим причинам
(спросите Рэма)

Последняя строчка была издевательски подписана мелом. Одним движением руки Рэм стер её, но осадок, как говорится, остался. С вконец испорченным настроением Рэм сел в углу и тихо заплакал. Хотя, даже если бы он заплакал громко, вряд ли бы его кто-то пожалел: во-первых, в комнате никого не было, а во-вторых, он был немного дурак и вёл себя соответствующе.

VI. Кот, который всегда в курсе

Всё же следует отметить, что Рэм плакал крайне редко. В первый раз это произошло ещё в детстве, когда мама собирала ему мокрый паёк в дорогу. Мокрым он назывался потому, что кроме бутербродов в него входили бутылка молока и морс во фляге, и всё это дело частенько разбивалось и заливало бутерброды. Как бы то ни было, именно последние и стали героями нашей душещипательной истории.

Однажды Рэма отправили в соседнее село по каким-то неотложным делам (за солью). Рэм в то же время был занят своими неотложными делами (опровержением закона тяготения на стадии вычисления интегрального уравнения с экспонентой третьей степени). Будучи на тот момент ребёнком мыслящим и непьющим, он здраво и трезво взвесил степени неотложности порученных дел и своих собственных и отложил момент ухода на пару лет. Мокрый паек тем временем промокал, и Кот, как главный источник новостей в семье Рэма, был в курсе.

Кот был тоже мыслящим и тоже непьющим. Он начисто отказывался от любых спиртосодержащих жидкостей, ссылаясь на «Сказку о семи гномах и пьющей красавице». Кот за 5 минут мог доказать (с цитатами), что алкоголь способен сделать из красавца в расцвете сил низкорослого старикашку-гнома. В борьбе с женским алкоголизмом особенно он налегал на главу, образно повествующую о вечном запое, и подчёркивал, что в реальности не спасет даже любовь. Ещё Кот проспиртованные фрукты приравнивал к отравленным, а из яблок советовал исключительно печь шарлотку.

К сожалению, Кота, который всегда в курсе, никто не слушал: по простоте душевной люди принимали его агитацию за круглогодичный мартовский ор. Как-никак, Кот был горячих кровей, и зимой его даже использовали в качестве грелки.

кот в курсе

Итак, многофункциональный Кот полез к мокрому пайку. Не знай читатель глубины той мысли, которой руководствовался Кот, подбираясь к промокшим бутербродам, его поступок мог бы показаться по крайней мере странным. Но всё оказалось элементарно просто: Кот планировал получить кальций из молока, которым пропитался хлеб, углеводы из самого хлеба и белки из мяса. Заодно он мог почерпнуть витаминов из свежих овощей и при этом не нарушить диету. «Если бы люди питались так же, как я, то они бы жили дольше», — думал Кот, подбираясь к мокрому пайку. Бумажный пакет легко соскользнул со стола от точного удара лапой. «Выживает умнейший», — говаривал Кот, уплетая бутерброды в дальнем углу кухни.

Но тут в противоположном углу ринга появился грозный противник, и столкнулись 2 великих ума — Кот и Рэм. На стороне Кота были бутерброды и закон тяготения, на стороне Рэма — умение мощным пинком этот закон нарушать и правда. Вторые аргументы явно перевешивали морально, первые — материально, однако в неравном бою Кот успел элиминировать предмет спора — сожрать бутерброды. Подобное превосходство материального над моральным так шокировало юного Рэма, что он сел где стоял и заплакал. «Суровая правда жизни», — констатировал Кот, который всегда в курсе, и с довольным видом и сытым брюхом самоустранился.

Второй раз в жизни Рэм заплакал, когда в детстве он помогал отцу на мельнице. Отец чинил балку, Рэм стоял внизу, балка сорвалась и больно ударила того по голове. С тех пор Рэм ходил немного странный: то гениально умён, то дурак дураком. «Переходный возраст», — заключил отец; «Магнитные бури», — заявила мать; «Гены», — поставил диагноз многофункциональный Кот. На том и порешили.

VII. Рукомойник

Рэм немного поревел и остановился, вспомнив некую Алису, которая чуть не утопла в собственных слезах. В отличие от неё, однако, Рэм хорошо умел плавать, и эта мысль его приободрила. Тут же Рэм вспомнил про другую Алису, напротив которой он когда-то жил и про которую написал стихи, что потом у него украли и из которых сделали песню. Он опять расстроился, чуть-чуть поревел и сразу перестал из боязни умереть от обезвоживания в этой удивительно полутёмной комнате.

рукомойник

Действительно, ведь в комнате не было умывальника, и это было чрезвычайно странным. В любом другом месте было бы оправдано его отсутствие; его могло бы не быть там, но именно тут наличие умывальника рукомоечного типа казалось жизненно необходимым. И, как было упомянуто ранее, его безналичие являлось чрезвычайно странным.

Не то что бы умывальник подошёл сюда по дизайну (он напрочь отсутствовал), или что им можно было бы закрыть дыру в стене (дыры тоже не было) — нет, скорее, он просто заменил бы в этой комнате все те вещи, которых здесь так не хватало — тепло, уют и здравый смысл.

Кот, который всегда в курсе, говорил: «Рукомойник — это единственная вещь, которая заменяет здравый смысл. Струя воды столь же уникальна и неповторима, как человеческая мысль; она мимолётна и эфемерна, она убегает, не успев появиться, но всегда приносит за собой что-то новое; мы не можем без неё жить, её бесконечно много, но её невозможно постичь. И существует лишь одна вещь, которая может её ограничить — рукомойник: только он, как человеческий мозг, сохранит её до того самого момента, когда нужно будет использовать всю эту неиссякаемую силу — и притом столько, сколько нужно. Короче, как говорил Понтий Пилат, умывая руки: "Рукомойник — это вещь!"»

Так что любой человек, вошедший сюда (что происходило крайне редко — люди обычно брезгуют подобными местами), сразу бы отметил, что не хватает умывальника.

И в этот момент...

VIII. Синие брюки

И в этот момент никто не зашёл в дверь. Ни в одну из четырех, по одной на каждой стене. Рэм сидел и невозмутимо смотрел на окно, внутренне искренне переживая трагедию отсутствия умывальника-рукомойника. Немного усомнившись в том, что он понимает, о чём переживает, Рэм встал и открыл ту дверь, которая была рядом с окном, в надежде выйти на улицу.

В представшем перед ним пейзаже Рэм узнал такую же комнату, которую он только что желал покинуть.

— Здесь явно не хватает рукомо... — начал было Рэм, но, тут же осознав всю нелепость ситуации, остановился: он пялился сзади на свои синие парадные брюки. Однако этот факт огорчил Рэма не столь сильно, как то, что они были полностью испачканы глиной — ведь именно в них Рэм по выходным любил пасти свиней у болота. Он никогда не был садистом, но рыбалка на свиней, которые по дури природной завязали в мутной жиже, доставляла ему огромное удовольствие. Ничто не могло сравниться с вытягиванием удочкой из трясины визжащей розовой хрюшки!..

Вот только Рэму сейчас было не до хрюшек. Он окончательно протрезвел, но почему-то в этом сомневался: либо грязные синие брюки вошли в моду, либо он сошёл с ума. Ум мгновенно сообщил, что Рэм никуда с него не сходил, и этот факт ещё сильнее огорчил Рэма. Тогда он решил сделать то, чего раньше (вернее, со времён случая на мельнице) никогда не делал: порассуждать логически. Но у него сразу же заболела голова (так, как обычно бывает от перенапряженья), и Рэм схватился за неё руками. Человек в синих брюках сделал то же самое.

Рэм, кажется, сообразил, в чём было дело, и повернулся на 180 градусов. К счастью, он не придал этому особого значения, а то рисковал бы потерять трезвость ума от одной только мысли о столь невероятном градусе.

Рэм опять пялился на человека в запачканных брюках. Грязь в полутьме столь романтично контрастировала с хлопковым псевдошёлком цвета морской волны, что невольно вспоминался рукомойник. Рэм от безысходности закрыл глаза.

2005, 2010—2011. Продолжение маловероятно.